Крест
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить
Вселенская Проповедь Вечного Евангелия. Сайт отца Олега Моленко - omolenko.com
  tolkovanie.com  
Rus
  omolenko.com  
Eng
  propovedi.com  
  Кредо Переписка Календарь Устав Аудио
  Имя Божие 3000 вопросов Богослужения Школа Видео
  Библиотека Проповеди Тайна ап.Иоанна Поэзия Фото
  Публицистика Дискуссии Эра Духа Святого История Фотокниги
  Апостасия РПЦ МП Свидетельства Иконы Стихи о.Олега Стримы
  Жития святых Книги о.Олега Исповедь Библия Избранное
  Молитвы Слово батюшки Новомученики Пожертвования Контакты
Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
YouTube канал отца Олега   Facebook страничка   YouTube канал проповедей отца Олега  


ВКонтакт Facebook Twitter Blogger Livejournal Mail.Ru Liveinternet

Владимир Марцинковский

Наука и религия

Лекция, читанная студентам в Самарском университете, в Высш. Технич. Училище, в Петровской С. Х. Академии и в Студенч. Столовой в Москве (1919-1922), а затем за границей: в Чехословакии – в Праге (Студенческий Дом, 1925), в Збраславе (Кружок русских профессоров, 1925), в Польше (Брест, 1931), в Румынии (Кишинев, 1931), в Палестине (Иерусалим, 1932), в Эстонии (Ревель, 1933).

На своём жизненном пути я встречаю два типа людей. Одни во имя науки отрицают религию, другие ради религии недоверчиво относятся к науке.

Встречал и таких, которые умели найти гармонию между этими двумя потребностями человеческого духа. И не составляет ли такая гармония той нормы, к которой должен стремиться человек?

Ведь обе потребности коренятся в недрах его природы.

И не в том ли кризис современного образованного человека, что у него "Ум с сердцем не в ладу"?

Не эта ли односторонняя "умственность" разъединяла в России интеллигенцию и народ?

И уже одно то, что в настоящее время под флагом науки, которая будто бы давно опровергла религию, преподносятся народу атеизм и антихристианство – это заставляет нас глубоко обдумать и основательно решить вопрос: противоречит ли наука религии?

Что такое наука?

Еще Сократ учил, что для обеспечения правильных выводов мы должны уметь правильно определять понятия.

Поэтому постараемся дать точные определения обоих рассматриваемых нами понятий и тогда сравним их.

Наука есть система достигнутых знаний о наблюдаемых нами явлениях действительности.

Вникнем в каждое из этих слов.

Наука – это система, т.е. не случайный набор знаний, но стройное, упорядоченное их сочетание.

Оно достигается классификацией, т. е. распределением однородных данных по группам, и обобщением, т. е. установлением тех общих формул и законов, которым подчиняется природа.

Наука включает достигнутые знания, т. е. ещё не все, а только те, которые пока достигнуты. Научная деятельность движется, она есть процесс "созидания истины путём опыта и умозрения".

Этот процесс в науке есть нечто динамическое, становящееся: он проходит через вопросы, искания, сомнения, предположения, которые затем могут оказаться ложными.

И только знания, т.е. подлинные отражения действительности, составляют установленное, статическое содержание науки, знания, т. е. доказанные, общеобязательные, общепризнанные, объективные суждения, оправданные и логически и эмпирически, и умозрением и опытом.

Это знания о явлениях, т. е. о проявлениях жизни, природы, но не её сущностях (о феноменах, а не о нoуменах), о мире, как мы его видим, созерцаем (греч. слово значит созерцание), но не о мире, как он есть сам по себе, по существу.

Явления – это то, что явно для наших 5 органов ощущений (как принято считать, хотя их и больше), для нашей пяти-чувственной логики, во всеоружии технических усилений наших познавательных органов, в виде микроскопа, телескопа и др. научных инструментов.

Таким образом, область точной науки ограничена так же, как ограничены и органы научного познания в своей познавательной способности. Но мы хотим и должны знать и то, что за пределами науки, то, что ещё ею не достигнуто и, по самой природе своей, лежит за её пределами (трансцендентно).

Так, например, психология есть наука о душевных явлениях. Мы же хотим знать больше, хотим знать душу, потому что жизнь есть встречи и взаимодействие человеческих душ, а душа есть сам человек.

Странно было бы утверждать, что наука знает или может знать всё бытие.

"Много есть на свете, друг Горацио, о чём и не снилось нашим мудрецам", – говорит Гамлет у Шекспира.

А между тем мы и это запредельное хотим постигнуть, хотим разрешить те вопросы, которыми полна душа юноши у Гейне:

"Что тайна от века?
И в чём существо человека?
Откуда приходит, куда он идет?
И кто там, вверху, над звёздами живёт?"

Знание больше, чем наука. Оно достигается и теми высшими способностями духа, которыми не располагает наука. Это прежде всего интуиция, т. е. непосредственное чутье истины, которое угадывает, прозревает ее, пророчески предвидит там, куда не достигает научный способ познания.

Эта интуиция всё более в последнее время занимает внимание философии. Ею мы живём гораздо больше, чем предполагаем.

Oна-то ведёт нас в другую, высшую область духа, т. е. религию.

Что такое религия?

Широко говоря, религия есть отношение к Абсолютному, к тому, что мы называем Богом. Так как это отношение есть у всякого – даже у атеиста – то и принято говорить, что у всякого есть своя религия.

Но, принимаемая в таком широком смысле, религия может быть и правильной и неправильной, истинной и ложной, нравственной и ненравственной, в зависимости от того, что мы разумеем под абсолютной, высшей и последней ценностью мира и как к ней относимся, во что веруем и как веруем, что принимаем и что отвергаем.

Говоря же положительно и по существу – религия есть общение с Богом (religio – воссоединение, от ligare – соединять). и об этой именно религии должна идти речь в сегодняшней лекции.

Религия – как переживание – очень сложна. Её непосредственное и специфическое переживание, дающее общение с Богом, есть молитва. Конечно, молитва, как мистическое стремление, как полёт духа, как духовный экстаз, как вера и чувство, не может ставиться рядом с наукой для какого бы то ни было сравнения.

Между религией в этом смысле и наукой может быть столько же противоречий, сколько между математикой и музыкой или между математикой и любовью.

Сравнивать мы можем понятия и явления, лишь беря их в одной плоскости, в свете одного критерия (tertium comparationis).

Поэтому мы отвлечем от религии её интеллектуальные (Познавательные, доступные уму) утверждения о действительности, ту её сторону, которая является общей как для религии, так и для науки, и посмотрим, не противоречат ли эти знания и суждения о действительности друг другу. Или они только в том смысле разноречивы, что говорят о разном, а не об одном и том же разное, взаимно исключающее?

Вот некоторые основные утверждения о действительности, которые исповедуем мы, христиане.

Бог существует – даже больше – только Он и существует и то, что в Нём и с Ним связано. Он сотворил мир. В Нём всё имеет своё бытие, вне же Его лишь бывание и томление духа.

Христос действительно Богочеловек, Который был распят и воскрес и придёт снова на эту землю. Душа человека имеет личное бессмертие...

И теперь скажите, где в нашей науке, в математике, физике, биологии, истории, есть утверждения, противоречащие этим названным только что суждениям, утверждения общеобязательные, объективные, доказанные, т. е. научные?

Их нет и не может быть по существу, потому что все эти положения касаются сущностей, которые лежат вне компетенции науки, а не явлений, которые ей доступны.

Источник предубеждения

Откуда же происходит довольно распространённое среди студентов и вообще образованных людей мнение, что наука противоречит религии?

Его причина в поверхностном знании как в области науки, так и в области религии, и этим подтверждается мысль Бэкона: "Знание приводит к Богу, полузнание удаляет от Него".

Полузнание – бич нашего времени: оно-то и создает названное только что предубеждение.

Во-первых, мы мало знаем философию, в особенности ту её область, которая специально относится к нашему вопросу, т. е. теорию познания, или гносеологию.

Легковерно принимая за научные доводы те доказательства, которые приводятся в пользу суждения, что Бога нет, мы забываем выясненное уже Кантом положение, что теоретический разум одинакого бессилен и доказать и опровергнуть бытие Бога, бессмертие души и свободу воли.

Эти объекты и эти вопросы поэтому называются трансцендентными (выходящими за пределы науки).

Мы можем познать разумом лишь внешний факт, явление, а не вещь в себе (Ding an sich).

Весь мир, поскольку он связан с пространством и временем, объективно непознаваем, потому что время и пространство суть лишь субъективные формы нашего сознания, которые мы приписываем миру (проектируем в мир). Отсюда изречение: "Мир – это я".

Психология познания ещё точнее уясняет субъективность наших ощущений, восприятий и представлений. Воспринимаемые нами цвет, температура, вкус не существуют вне нашего сознания сами по себе. (Обратное признание называется в психологии наивным реализмом).

Даже материи мы не можем познать, как она есть, потому что ее специфические свойства – масса, плотность и тяжесть – субъективны, Вообще, мы не видим предметы, как они есть, а усматриваем (апперцепируем) их согласно личному углу зрения, из которого их наблюдаем.

Тем более мы не можем постигнуть своими научно-познавательными способностями то, что за вещами, т. е. их сущности, и ещё более Первосущность, т. е. Бога.

Уже поэтому наука не может отвергать бытие Бога, ибо эта тема лежит вне ее компетенции, как и вся область сущностей.

(Современные философы, как Бергсон, Лосский, уже идут далее Канта, открывая возможность разумного доказательства бытия Бога. Впрочем, гениальные шаги сделал в этом направлении уже Влад. Серг. Соловьев).

Второе наше заблуждение заключается в том, что мы смешиваем науку с мнениями учёных.

Между тем, именно эти мнения иногда действительно противоречат религии, но со временем оказывается, что они противоречат и природе, и науке, отражающей подлинные явления природы.

И возможность этих противоречий оттого и происходит, что эти мнения, отражающие не столько объективную природу, сколько вкусы учёных, простираются в ту запредельную для науки область, где начинается простор и для веры, и для суеверий.

Так называемый "научный" атеизм действительно противоречит религии, но он есть лишь предположение некоторых образованных людей, недоказанное и недоказуемое.

Теория, что мир не сотворен Богом, есть не научно доказанная истина, а совершенно вненаучная мысль.

Так называемый дарвинизм (я беру его в самом ортодоксальном смысле), признающий, что человек посредством эволюции развился из низшего вида животных, а не является продуктом творческого акта Божества, оказался только предположением, гипотезой, уже устарелой и для науки.

Эта гипотеза признана противоречащей не только Библии, но и самой природе, которая ревниво стремится охранить чистоту каждого вида и не знает перехода даже от воробья к ласточке.

Аббат Мендель, который производил опыты над скрещиванием разных сортов гороха, достигал искусственно некоторого его изменения, но природа затем нейтрализовала это насильственное вторжение человека и возвращалась к прежним видам, стремясь сохранить "чистые линии". (Этот факт с тех пор в науке называется менделизмом.)

Неизвестны факты перехода обезьяны в человека. Бывает скорее обратное – в порядке вырождения.

Теоретики, для которых их тенденция дороже истины, пускались даже на путь лживых доказательств, чтобы как-нибудь отстоять гипотезу. Видя факты, противоречащие ей, они говорят: "Тем хуже для фактов!"

Не видя фактов, благоприятствующих данной теории, они их сочиняют или, как говорится, притягивают за волосы.

Известна "история трех клише" (Деннерт "Мировые загадки" Геккеля. Русск. пер.), связанная с именем Геккеля. Желая оправдать свою эволюционную теорию, по которой человек, обезьяна и собака развиваются из одинакового зародыша, он в своей Антропогении напечатал три негатива этих зародышей, которые, однако, оказались продуктом одного негатива, печатанного с разным нажимом и некоторой подчисткой.

Подделка была замечена известным эмбриологом Гисом (Геккель признал её также, оправдываясь тем, что он был уверен в соответствии между его предположением и действительностью.) и затем вызвала энергичный протест со стороны 50 немецких ученых.

В нём принимал участие и наш русский физик Хвольсон, написавший брошюру под названием: "12-ая заповедь Кошута" (эта "заповедь" гласит: "Не пиши о том, чего не понимаешь").

Другое "доказательство" касается найденных в 1891 г. учёным Дюбуа на острове Яве костей (часть черепа, три зуба и бедренная кость), которые будто бы принадлежат недостающему между человеком и обезьяной звену – так наз. Pithecantropus erectus (стоящая обезьяна).

Между тем знаменитый берлинский анатом Вирхов считает это совершенно не доказанным, сомневаясь даже в принадлежности одному организму костей, найденных на расстоянии 15 метров.

Вирхов разоблачил и пресловутый "Неандертальский череп" и в результате подтвердил факт (указанный в Библии), что "виды фиксированы", замкнуты, и что старания отстоять дарвинизм этого рода подобны попыткам утопающего, который хватается за соломинку .

(Ното primigenius или neanderthalensis – так называется скелет, найденный в 1856 г. в Неандертальской долине в Пруссии и приписываемый первобытному человеку).

Вирхов говорит: "Попытка найти переход от животного к человеку привела к полной неудаче".

Анатомия человека и обезьяны, по его наблюдению, фундаментально различны (конечности, спинной хребет, мозговая полость и т. д.).

Сам Дарвин считал свою теорию лишь гипотезой (см. "Происхождение видов" и "Происхождение человека"). Он же указывает на качественное различие между обезьяной и человеком, а именно, способность к развитию и членораздельная речь свойственны только последнему.

любопытны также слова, найденные в записной книжке Дарвина (1837 г.), из которых видно, что он своей теорией хотел лишь дать направление научным изысканиям (Mу theory would give zest to recent and fossil comparative anatomy: it would lead to the study of instinct, heredity and mind heredity, whole of Methaphysics".)

Итак, поскольку дарвинизм противоречит Библии, он представляет не науку, а лишь мнение учёных, противоречащее научно установленным фактам.

Библия не отрицает развития в пределах видов. Организмы, начиная от клетки и кончая человеком, представляют цепь развития, но само-то это развитие, т. е. переход от низшей формы к высшей, происходило не в природе самой по себе, а в Разуме Бога. (Также как, напр., пароход эволюционировал из лодки не сам собой, а в человеческом гении).

Развитию подлежит то, что уже привито.

И эти творческие акты привития (инволюции) высших степеней сознания и жизни принадлежат Богу.

Наука знает лишь наличность этих разных степеней и видов в природе, способ же и природа творческих актов, их создавших, ей недоступны. Она учит о формах материи, а не о движениях и целях духа, что составляет область религии.

Другая теория, мешающая нам верить в религиозные откровения – это та, которая пытается выяснить элементы окружающего нас мира, сущность, а не явления наблюдаемых нами вещей.

Это материализм, который отрицает существование духа и признает лишь наличность материи (обратная теория – спиритуализм признает существование только одного духа, в то время как дуализм признает две сущности, или субстанции – духовную и материальную).

Теория эта лишний раз показывает непосильность для науки проникнуть за пределы явлений, в область сущностей.

Она до сих пор не пришла к определению, что такое материя, и именно потому, что ни опыт, ни умозрение не постигают её сущности.

Вспомним основные предположения о последней. Так называемая атомистическая теория считает, что первоначальные элементы, составляющие материю, суть атомы.

Атом есть неделимая частица вещества, и уже это приходится принять на веру и даже слепую веру, идущую наперекор логике, ибо, если атом материален, то он имеет протяжение, а всякое протяжение делимо.

Вещество, которое предположительно заполняет пространство между атомами, назвали эфиром и признали его и невесомым и весомым, при чем вес его определяется разно.

Так, Томсон утверждает, что 1 куб. метр эфира весит: 0,000 000 000 000 0001 грамма.

Вычисление другого учёного (Герц) приводит к цифре в сто миллионов раз большей.

С открытием радия явления радиоактивности признали продуктом распада атомов.

И теперь построили новую теорию – электронную. Атом по своему строению состоит из тысяч электронов ( и распадается на корпускулы). Эти электроны или электрические заряды двигаются в атоме, как в некоей космической системе.

Картина строения материи представляется так: в одном кубическом гр., находится 20 триллионов молекул, в одной молекуле – 2 атома, в атоме – несколько тысяч электронов. Их взаимные расстояния так огромны, сравнительно с их размерами, что соответствуют взаимным расстояниям планет в солнечной системе (Оливер Лодж).

Таким образом видимый космос мы пытаемся объяснить воображаемым космосом, действующая сила которого – электричество – по существу нам всё-таки неизвестна, что заявляют и такие специалисты, как Хвольсон.

По словам одного философа, замена атомистической теории посредством электронной напоминает размен монеты на более мелкую единицу.

Теория механическая уже имеет тенденцию разложить материю на силы и движения, в то время как энергетика всё сводит к видам энергии (В. Оствальд. "Несостоятельность научного материализма и его устранение" СПБ. 1896.), а взамен атомов признает нематериальные центры сил.

Самое существование материи, как субстанции, не установлено (Эмпириокритицист Эрнст Мах отрицает объективное существование тел: "Не тела вызывают ощущения, а комплексы ощущений образуют тела". – "Анализ ощущений и отношение физического к психическому" 1907, стр. 33).

(Ср. остроумное положение: "материя есть энергия в статическом состоянии, энергия есть материя в кинетическом состоянии").

Сравнивая эти естественнонаучные изыскания и их фазисы, приходится сказать, что между ними едва ли не труднее установить согласие, чем между наукой и религией.

Причина проста: это не факты, научно установленные, а мнения учёных. А мнения, как мы видим, могут противоречить не только религии, но и друг другу и самой природе.

Беда не в том, что эти мнения существуют, ибо они представляют гипотезы и проекты, восхождения и падения на пути к созиданию истины, а в том, что мы принимаем эти временные кредитные билеты за звонкую монету, а часто и фальшивые билеты за настоящие.

Удивительно в этом случае наше легковерие, по какой-то иронии проявляемое нами в области науки, и наша лёгкая внушаемость: мы часто не в силах сбросить иго чужого мнения и власть особого внушения, которое я бы назвал гипнозом научной терминологии.

Пусть нам предъявляют непонятные и невероятные вещи, но, если говорят с учёным пафосом, да ещё облекают его в форму латинских или греческих терминов, мы уже слепо верим, боясь быть изобличёнными в невежестве.

"Душа" относится у Геккеля по справедливости к "мировым загадкам". Но когда он даёт магическое определение: "Душа есть сумма мозговых функций", вся мировая загадка становится ясной, хотя по существу даётся лишь перевод русского слова на латинский язык.

Как мы уже выше сказали, атом есть элемент, принятый на веру; между прочим, для объяснения жизни Геккель вводит ещё более сложное и чудесное понятие "одушевлённого атома" – и всё же находятся люди, которые слепо верят в реальность подобных, никем на опыте не воспринимаемых сущностей.

Из всего вышесказанного следует, однако, что кажущееся временное противоречие между наукой и религией возможно, поскольку наука ищет, движется и, следовательно, может заблуждаться; она находится в процессе становления (Werden), в то время как религия уже обладает истиной (Sein), открывает нам вещи, как они есть.

Но теперь нам ясно, что это противоречие происходит между религией и мнением учёного, истинность которого, как рабочей гипотезы, признаётся лишь временно, так же как временно заслоняют строящееся здание леса; а последние неизбежны, как мы сказали, в процессе человеческого строительства.

Далее, наше великое невежество касается религии.

Знание религии существует двоякого рода.

Во-первых, можно знать религию, т. е. переживать её, иметь в своём опыте то общение с Абсолютным, которое составляет сущность религии. По существу, только тот, кто имеет этот опыт, может судить о религии, а следовательно, и основательно решить проблему об отношении её к науке.

Ведь о музыке может судить лишь человек, имеющий музыкальный вкус и слух.

И совершенно недостаточно для этого знать историю музыки, теорию музыки и даже разбираться в нотах.

К сожалению, у многих антирелигиозных писателей отсутствует этот религиозный опыт в прошлом (если не смешивать с ним формальную, обрядовую сторону религии), и уже потому неосновательны их нападки на религию в её чистом смысле.

Но есть ещё другое знание, касающееся религии, это знание о религии, о том учении, которое она исповедует как предмет веры и опыта.

Это соответствует знанию теории музыки.

Но и этой "теории" нашей религии мы почти не знаем.

Мы почти не знакомы с Библией в подлиннике и судим о ней по разным талмудам и катехизисам.

А эти последние могут противоречить науке столько же, сколько и природе, физической и духовной, сколько и самой Библии.

Мы смешиваем Библию с ее богословскими толкованиями, религию с теологией, то, что Бог открывает о Себе и думает о человеке, мы заменяем тем, что человек думает о Боге.

Геология (наука о составе земной коры и её образовании) учит, что мир был сотворён в огромный период времени, а не в 6 дней, как говорит школьное богословие.

Но посмотрим, как сказано в Библии.

Днём мы называем тот промежуток времени, который измеряется известным движением земли вокруг своей оси относительно солнца. А в Библии днём называется и тот первый промежуток времени, когда Бог сказал: "да будет свет", и когда ещё не было солнца, которое было создано в четвёртый день.

Ясно, что слово "день" здесь употреблено не в обычном смысле 24-часового промежутка, а в значении "периода". Этому соответствует и стоящее в еврейском оригинале слово йом, что значит и день и период (ср. русск. эон).

Это подтверждается и второй главой той же книги Бытия, где словом йом обозначено всё время творения, обнимающее все шесть периодов. "Вот происхождение неба и земли, при сотворении их в то время (йом) когда Бог создал землю и небо" (Быт.2,4).

Бог, творивший мир, вечен и живёт вне времени. И не было тогда ещё человека, сознание которого связано с понятием времени. Да и у человека это сознание не вечно, ибо в будущем новом мире "Времени уже не будет" (Откр.10,6).

Объективно, вне человека, его нет и сейчас, и измерение его относительно.

Моисей, который является автором книги Бытия, говорит в своей молитве (Пс.89,5): "Перед очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошёл, и как стража в ночи").

Ещё большую наивность обнаруживают те, которые оспаривают библейскую давность существования мира, забывая, что Библия определяет в годах лишь длительность человеческой истории, а не существования мира или самого процесса его творения.

Итак, если теология иногда мешает нам признавать геологические данные, то Библия находится в согласии со всеми фактами природы, а следовательно и с наукой, открывающей эти факты.

Поверхностное чтение Библии, как и всякое полузнание, вызывает ещё одно недоумение. Какой мог быть свет в первый день, если солнце создано в четвёртый день? Причиной этого затруднения является опять-таки незнание как Библии, так и науки.

Ибо уже Гершель доказал, что первоначально существовала световая туманность, а солнце, созданное в четвертый день, представляло собой центр, собравший разлитую в пространстве световую энергию.

В выражении "И создал Бог два светила великие" – слово "создал" значит "сделал", довершил выполнение того, что было сотворено, первоначально вызвано к бытию (глагол "творить" употреблен в 1 стихе).

В оригинале Библии и её переводах различаются эти два глагола: творить и создавать – англ. -create -make, нем. -schaffen -machen и т. д.

Да и в обыденной жизни – одно дело добыть огонь, а другое – сделать лампу, наполнить ее горючим веществом, зажечь и повесить ее...

Впрочем, это только слабая и не вполне верная аналогия.

Но более всего Библия смущает мыслящего человека своими повествованиями о чуде. Последнее кажется нарушением законов природы.

Если это можно говорить о чудесах легенд и апокрифических евангелий, то совершенно нельзя этого утверждать о чудесах Слова Божия.

Исцеление больных, воскрешение мертвых – не нарушение законов природы, а восстановление их.

По закону греха и наследственности болезнь и смерть являются закономерными.

Но по первоначальному замыслу, когда не было ещё греха, человек был создан для жизни (человек имеет "чело вечности").

И когда устраняется причина, вызывающая смерть (этой причиной является грех), тогда вновь восстанавливается действие Божественной творческой силы; эта сила некогда в дни творения "сверкала из глубины вечности могучими творческими словами", она, по словам того же Дарвина, "вдохнула жизнь в первоначальную клетку".

Естественным действием этой силы является не смерть (это было бы уже противоестественным), а жизнь и воскресение.

Камень в силу притяжения падает вниз, но, если сила притяжения будет нейтрализована обратным толчком, камень полетит вверх.

Чудеса Евангелия не противоестественны, а сверхъестественны (non praeter, non contra, sed supra naturam), поскольку в том или ином случае начинает действовать сверхопытная сила.

И такой факт удивляет нас, кажется нам чуждым ("чудо" и "чуждый", как и "чудной" – удивительный от одного корня, хотя то, "что чудо на земле, на небе естественно", как явления радия – чудо для дикаря, но естественны для химика.

Законы природы – не оковы, которыми Бог связал Свою и человеческую свободу, и силами природы Он повелевает.

Без чуда жизнь никогда не будет чудной, и о нём-то томится всякая живая душа, рвущаяся из царства необходимости в царство свободы.

Наука, изучающая царство необходимости, законы, как "постоянно повторяющиеся связи явлений", и силы, доступные ее "пяти-чувственной логике", не знает чуда, хотя и не может отрицать его.

Религия же соединяет нас с царством свободы, и притом не формальной и пустой, а творческой свободы, с царством благодати, той творящей силы, которая создала жизнь и мир, т. е. то чудо, свидетелями которого мы являемся; эта же сила и поддерживает этот мир столь же чудесно (сохранение мира не вытекает закономерно, логически из факта его существования, также как питание организма не обеспечено ещё его рождением – он может и разрушиться от голода).

А потому и в вопросе о чуде не может быть принципиального противоречия между наукой и религией (может быть лишь вопрос о реальности или вымышленности данного чуда, но это уже вопрос иного порядка).

Далее, ссылаясь на величие и бесконечное множество миров, мыслящий человек смущается утверждением Библии, что земля находится в центре вселенной, вследствие чего человек возомнил о себе слишком много, считая себя центром бытия.

Но это опять-тaки лишь мысль школьного богословия.

Библия не утверждает антропоцентризма, т. е. того, что человек находится в центре вселенной.

"Когда взираю я на небеса Твои, дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?" говорит псалмопевец – Пс.8,4-5.

Она не учит и о геоцентризме, т. е. о том, что земля находится в центре вселенной, и даже нет в ней основания для гелиоцентризма (теории, которой временно придерживалась наука, уча, что в центре мира находится солнце).

И какой вообще возможен физический центр, равноудаленный от всех точек космической сферы, которая бесконечна?

Одно время думали, что полярная неподвижная звезда может быть таким центром, но и она оказалась и подвижной и нецентральной.

Библия учит о теоцентризме, о том, что неизменным центром вселенной является Бог (евр. Бог – на основании филологического исследования Делича значит – неподвижная, вечная цель бытия).

"Все из Него, Им и к Нему" – Рим.11,36.

Библия учит не о физическом, а о метафизическом центре вселенной (ибо она содержит учение не о физических, преходящих предметах, а о вечном и духовном), каким является Христос – Логос.

"Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть".

Мир христоцентричен, ибо "Слово (Христос – Логос) было Бог" (Ин.1,1).

Бог воплотился на маленькой и незначительной планете Земля не по той же ли причине, по которой Он избрал и на земле маленькую Палестину и в Палестине Вифлеем (а в Вифлееме ясли – "ибо не нашлось им места в гостинице")?

Наша земля таким образом стала космическим Вифлеемом, и если свет из яслей простерся по всему лицу земли, то также он может по некоей непостижимой проекции достигать всех точек вселенной.

Самая обитаемость других миров не отрицается в Библии, как и вообще тот биологический принцип, по которому у Бога в каждом месте космоса "живёт то, что в нем жить может" Естествoиспыт. Геер.).

(Ср. англ. пер. слова "веки" Евр.1,2. – через worlds – миры: "Бог сотворил миры").

Этот неизмеримый космос (макрокосм) христоцентричен, так же как и малый мир (микрокосм) твоего существа.

Его Логосом, его вечным смыслом является Христос.

("Душа по природе христианка").

Только вокруг Него может быть собрана центростремительно вся душевная энергия человека, и только от Него центробежно может излучаться вся творческая его сила.

Если этот солнечный центр не на месте, то нарушается равновесие в космосе человека – душа ощущает внутреннее шатание, пустоту и затмение, так же как распятие Христа на Голгофе вызвало затмение и землетрясение в природе (ср. мысль психолога Джемса: обращение есть акт воли, посредством которого высшая ценность, бывшая во вторичных слоях сознания, становится центром последнего).

Хотя Библия не есть специальная книга о физической природе или внешней истории человечества однако и в этих областях она точна.

Да и как мы поверили бы ей в более важном, духовном, вечном и будущем, если она ошибается в менее важном доступном человеческому знанию?

Если мы сравним наивные сведения о природе, находящиеся в священных книгах индуизма, парсизма и магометанства (не устоявшие, против переворота, который Коперник произвёл в астрономии) с осведомленностью библейских авторов, то мы должны будем признать их боговдохновенность вместе с французским физиком Био (1774-1862), который сказал: "Или Моисей имел столь же глубокую научную опытность, какою обладает наш век, или он был вдохновлён свыше".

В Библии мы не находим древних представлений о том, что небо есть твёрдый свод, к которому прикреплены звёзды.

Согласно книге Бытия небо есть протяжённая среда, отделяющая воды, которые вверху, от вод, которые внизу.

В то время как древние учили, что земля утверждена на некоторых подпорах, Библия говорит, что Бог "повесил землю ни на чём" (Иов.26,7).

Замечательны также и другие естественнонаучные положения, которые были известны Библии задолго до того, как они были открыты наукой.

К таким "предварениям" – Anticipations (prof. Mackaig: The Grand Old Book, London 1923) можно отнести слова Исаии: "По множеству могущества и великой силе у Него ничто не выбывает" (40, 26), подтверждённые открытыми лишь в позднейшее время законами сохранения материи (Ломоносов, Лавуазье) и сохранения энергии (Р. Майер, 1814-1878).

Мудрость говорит о себе в притчах Соломоновых:

"Когда Он ещё не сотворил начальных пылинок вселенной... я была там."

Не намёк ли это на элементы материи?

Постепенные научные открытия все более и более оправдывают научную точность библейской картины природы и истории.

Филология, разделяющая языки человечества на три главные группы – индоевропейскую, семитическую и туранскую, всё больше открывает общие элементы в них, приводящие к единому языку единого человечества (праязык).

Разделение человечества на 70 главных народов, данное в 10 гл. Бьпия, все более подтверждается этнологией (наука о племенах).

Геология и палеонтология (наука о ископаемых) блестяще подтвердила порядок творения, изложенный в Библии).

"Последовательность, в которой появляются органически образованные существа, составляет точную последовательность шести дней творения, как представляет её нам книга Бытия" (Физик А. Фехнер).

"Моисей оставил нам космогонию (учение о происхождении мира), истинность положений которой удивительнейшим образом подтверждается со дня на день".

"Ни одной человеческой кости не найдено ни в одном из предыдущих пластов" (Кювье, основатель палеонтологии).

Aрхелoгия, открывшая Ниневию и Вавилон (Раулинсон), нашла и остатки Вавилонской башни ("3иггурат") Башня Бирс-Нимруд; имеет 46 м. выс. и 710 м. в окружности.

Она называется "Зиггурат" – это семитическое слово означает: "сделать себе имя" (ср. слова строителей Вавилонской башни: "Сдeлaeм себе имя" Быт.11,4) и множество древних таблиц с изложением фактов, подтверждающих содержание Библии.

История проверила исполнение пророчеств Библии, настолько удивительное, что одно это исследование приводило сомневающихся к вере в боговдохновенность Писания. Исаия (за VIII в. до Р. Х.) говорит о Вавилоне в период его величия: "Не заселится никогда... Но будут обитать в нём звери пустыни, и дома наполнятся филинами; и страусы поселятся, и косматые будут скакать там... Шакалы будут выть в чертогах, и гиены в увеселительных домах"... Ис.13,21-22.

И это сбылось. В IV в. персидские цари сделали Вавилон (по его разрушении и опустошении) местом обитания диких зверей и по временам устраивали там царскую охоту (см. Энц. Словарь Брокгауза).

Далее Исаия говорит: "И сделаю его владением ежей и болотом..." (Ис.14,23).

Это и случилось...

Вавилон сделался жертвой наводнения вследствие изменения в нижнем течении Евфрата, и в настоящее время большая его часть находится под водой.

Русский путешественник Фрей, бывший там в 1895 г., поразился множеством ежей в болотах Вавилона, что и напомнило ему упомянутый стих из Исаии – Фрей: "Земля, где жил Христос".

Ещё много можно было бы привести фактов, вполне оправдывающих наше утверждение, а именно, что подлинная наука и истинная религия, какою является религия Библии, не противоречат друг другу.

"Религия противоречит не науке, а нашим знаниям (и предположениям) о природе".

Но между Откровением и самой природой нет противоречия и не может быть, ибо Бог является Творцом их обоих.

Общая же причина предубеждения против религии заключается прежде всего в незнании, как утверждает Бэкон, и это с Божественной простотой объясняет Сам Христос: "Заблуждаетесь, не зная Писания, ни силы Божией".

Эти слова сказаны были саддукеям, рационалистам своего времени, отрицавшим воскресение и существование духа (не таковы ли и саддукеи нашего времени, которые "принимают лишь то, что понимают?").

И как тогда, так и теперь, мы не знаем именно этих двух областей: содержания св. Писания и силы Божией, т. е. той реальности, о которой говорит Писание и которая открывается религии как опыт и переживание.

К этой стороне религии мы сейчас перейдем.

Если брать религию по существу, т. е. как внутреннее переживание, как преклонение перед Богом и общение с Ним, то мы должны согласиться, что наука не только не противоречит религии – но более того –

Наука приводит к религии

Если мы не ограничимся только кропотливым собиранием фактов, как учёный специалист Вагнер у Гёте, но как Фауст дадим простор всей человеческой жажде знаний, которая стремится постигнуть тайны бытия и обладать этими тайнами, то мы неизбежно придём к религии.

И именно наука доказывает нам её необходимость.

Она ставит те самые вопросы, на которые отвечает религия. Она по закону причинности приводит нас к первопричине мира, а религия отвечает, Кто является этой творческой Первопричиной не только мира, но и человека.

Она говорит нам, что мы происходим от Бога (а не от обезьяны).

Наука открывает разумное устройство мира, гармонию и порядок, а религия открывает вечный Логос бытия, обусловливающий эту гармонию.

Наука приводит к необходимости какого-то разумного смысла в жизни, какого-то высшего назначения жизни.

Религия отвечает – это Бог.

Выявление Божественного начала во мне и во всём мире так, чтобы любовь, мудрость, красота охватили весь простор бытия и Бог был всё во всём и составляет разумную цель мира.

Наука обосновывает не только естественные законы, по которым мир существует, но также и нормативные законы, по которым он должен существовать в интересах сохранения жизни.

Такова этика – наука о нормах поведения.

Медицина также обосновывает правила поведения. Она доказывает необходимость чистой, нравственной жизни, предписывает юношеству половое воздержание вне брака, но не указывает источника сил для самодисциплины.

То же самое верно относительно алкоголизма.

Социология оправдывает закон солидарности и кооперации, но не заключает сама в себе средств для преодоления эгоизма.

Однако "ты должен" – следовательно "ты можешь".

И значит, должна быть такая сила, которая служила бы для нас источником и света, и энергии в духовном отношении, источником духовного удовлетворения.

Эта сила в Боге.

Наука знает лишь явления, а философская пытливость человека стремится проникнуть за завесу этой "maya", которая скрывает от нас подлинную сущность мира ("satya"), его естество, его истинное бытие, его онтологическую основу, его Истину.

Ср. гносеологические исследования Лосского в области онтологии, показывающие возможность постижения трансцендентного (в этом – "преодоление" Канта, считающего недоказуемым для отвлечённого, чистого разума как небытие, так и бытие Бога и обосновывающего последнее лишь практически, морально).

И приходит в мир Тот, Кто говорит: Я есмь Истина (т. е. то, что подлинно и вечно, что составляет истую основу бытия, его "естину" , то, что воистину есть.

Так толкует слово "истина" П. Флоренский в своем труде "Столп и утверждение истины".

Истина одного корня с лат. justus, рус. истый, истовый, чеш. jisty, польск. istniec – существовать).

Короче говоря, научное мышление доказывает, что должен быть Бог, а религия Его открывает и сообщает с Ним. (Наука доказывает необходимость Его бытия логически, эстетика показывает идеальное бытие в образах, а религия соединяет, приводит в общение с Богом.)

В "Божественной комедии" провожает поэта Данте через ад и чистилище Виргилий, олицетворение человеческого знания.

Но когда путники приходят к дверям рая, Виргилий оставляет Данте, и через порог рая в лучезарный свет Божества приводит его Беатриче (олицетворение религии).

Только внутренний религиозный опыт поможет нам перешагнуть через порог между явлением и сущностью, необходимостью и свободой.

"Я есмь путь и истина и жизнь. Никто не приходит к Отцу, как только через Меня", – говорит Христос.

Этот религиозный опыт открыл мне в мои студенческие годы реальное непосредственное бытие Того, Чье присутствие подсказывали и мысль, и откровения красоты, и сознание собственного несовершенства.

И тогда я увидел, что религия не только не противоречит науке, но

Религия движет науку

Я не говорю о той "религии", которая сожгла на костре Джиордано Бруно, потому что она же сожгла и Яна Гуса, т. е. она боролась не только с наукой, но и с религией.

Прежде всего наше положение правильно психологически, с точки зрения психологии познания.

Мы привыкли думать, что знание сильнее веры, лежащей в основе религии. Но на самом деле именно вера сообщает силу знанию. Знание без уверенности в нём, без признания – мёртвые сведения. Вы можете знать, что аэроплан в состоянии поднять вас, но если вы в этом не уверены, вы никогда не решитесь на него сесть.

Знание, что можно без вреда для здоровья опустить руку, смазанную нашатырным спиртом, в расплавленный свинец, ещё не даст вам решимость это проделать, если вы в этом знании не уверены. А между тем рабочие на заводах моют руки в расплавленном свинце.

А тем более знания морального порядка, обязывающие нас к подвигу, риску и жертве, требуют полной веры, какою может быть только религиозная вера: ибо плоха та нравственность, к которой мы относимся нерелигиозно (само собой, что и религия, которая не нравственна, не есть религия).

Только религия даёт нравственным нормам моральную, абсолютную санкцию – и тогда они являются не относительными заповедями человеческими, но абсолютными заповедями Бога.

Религия движет науку и в том смысле, что она пробуждает и поощряет дух исследования. Это верно относительно христианства.

"Всё испытывайте – хорошего держитесь", – говорит апостол Павел.

"Исследуйте Писание", таков завет Христа.

В том-то и сила религии, что она пробуждает любовь к жизни, к природе, человеку – освещая их светом вечного, непреходящего смысла.

Я помню, что именно обращение к Богу, которое привело меня к новому мироощущению усилило во мне жажду знания, оправдало те усилия, которые требуются для его приобретения. "Мёртвые кости в анатомическом институте стали для меня живыми", – говорила одна студентка-медичка, после того как нашла источник воды живой во Христе.

Хочется познать этот мир, который представляет не слепое, случайное сочетание стихий, идущее к разрушению, но дивный космос, являющий развернутую книгу для познания Отца.

Некогда, в "последний день", небо вновь "свернётся, как свиток". Oткр.6,14.

Религия потому движет науку, что в религиозном опыте мы вступаем в контакт с Beчным Разумом, Логосом мира.

"Кто любит Бога, тому дано знание от Него" – 1 Кор.8,3.

Не потому ли честь великих открытий и изобретений принадлежит тем, которые были и великими учеными и великими христианами.

Вспомним монаха Гутенберга, который горел желанием во что бы то ни стало найти способ для широкого распространения Библии (первой напечатанной им книгой была Библия), и вспомним Ньютона, умевшего благоговейно внимать процессам природы там, где другие видели только привычное падение яблока.

Самые качества упорного исследователя – самоотверженный труд, вера в конечный результат и смирение являются более всего продуктами религии.

В то время как дедукция (т. е. метод выведения частных суждений из общих), так свойственная гордому уму, склонному все подчинять заранее принятым положениям, привела науку к бесплодному рационализму XVII века – индукция (выведение общего суждения из ряда частных фактов) – смиренное принятие фактов, как они есть – вызвала расцвет в науке, привела к открытиям и изобретениям.

Это был поворот от рационализма к эмпиризму при Фр. Бэконе, выдвинувшем индуктивный метод и принцип смиренного исследования природы – natura parendo vincitur – природа побеждается повиновением ей.

Наука без религии – "небо без солнца".

А наука, облечённая светом религии – это вдохновенная, окрыленная мысль, пронизывающая ярким светом тьму этого мира.

"Я свет миру. Кто последует за Мной, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни", – так говорит Христос. Ин.8,12.

И теперь понятно, почему в жизни учёных религия играла такую выдающуюся роль.

Проф. Деннерт пересмотрел религиозные взгляды 262 известных естествоиспытателей, включая великих учёных этой категории, и оказывается, что из них только 2% было людей нерелигиозных, 6% равнодушных и 92% горячо верующих (среди них Роберт Майер, К. Э. Бэр, Гаус, Эйлер и др.) – Dennert. Die Religion der Naturforscher.

Недавно вышла книга на английском языке под названием: "религиозные верования современных учёных" (Табрум – Есть русский nepeвод.)

Автор послал письменный запрос 133 известным английским и американским учёным, содержащий два пункта:

противоречит ли христианская религия в её основах науке;

известны ли данному лицу учёные, которые подобное противоречие признавали.

Было получено 118 благоприятных для религии ответов, остальные лица или не ответили, или высказались неопределенно.

Среди первых такие имена, как Томсон, Оливер Лодж и др.

Среди верующих христиан были названы такие, как Фарадей, Ом, Кулон, Ампер, Вольт, имена которых увековечены в физике, как нарицательные, для обозначения известных физических понятий.

А кто не знает о религиозном энтузиазме гениального математика Паскаля, написавшего удивительные "Мысли о религии"!

Вспомним ещё религиозные взгляды некоторых из учёных.

Галилей – (1564-1642, физик и астроном): "Священное Писание не может ни в каком случае ни говорить лжи, ни ошибаться, изречения его абсолютно и непреложно истинны". (Н. Л. Любимов. История физики, ч. 111, отд. I, стр. 22).

Химик Бойль – (1626-1691): "Сопоставленные с Библией все человеческие книги, даже самые лучшие, являются только планетами, заимствующими весь свой свет и сияние от солнца" (Деннерт).

Химик и физиолог Луи Пастер – (1822-1895): "Так как я мыслил и изучал, то потому и остался верующим, подобно бретонцу. А если бы я ещё более размышлял и занимался науками, то сделался бы таким верующим, как бретонская крестьянка" – Revue des quest. scient. XXXIX. Louvain. 1896.

Философ и математик Ньютон – (1642-1727) высказал свои положительные верования в чудеса и пророчества в своём толковании на книгу пр. Даниила и Апокалипсис.

Хирург и педагог Н. И. Пирогов – (1810-1881) изложил свою веру в Евангелие и Божественность Иисуса Христа в своём "Дневнике старого врача".

"Мне нужен был отвлечённый недостижимо-высокий идеал веры. И принявшись за Евангелие, которого я никогда ещё не читывал, а мне было уже 38 лет от роду, я нашёл для себя этот идеал" (Соч. Н. И. Пирогова, т. 1, СПБ. 1887, стр. 175-182).

Кеплер заключает свой труд по астрономии молитвой, в которой он благодарит Бога, открывшего ему величие природы.

Наш известный физик Цингерв конце курса физики приводит слова из "Книги Премудрости Соломона" – "Сам Он (т. е. Бог) даровал мне неложное познание существующего, чтобы познать устройство мира и действие стихий" и т. д.

Автору этих строк также удалось опросить ряд великих русских учёных по данному вопросу, и такие лица, как философ А. И. Введенский, анатом Лысенков, философ Н. О. Лосский, физиолог И. О. Oгнев и много других, высказались определенно в пользу боговдохновенности Библии и др. основных истин христианства, как богочеловечество Христа и Его воскресение.

Религиозные верования оказываются и у тех учёных, от которых не принято этого ожидать.

К таким относится Ч. Дарвин – "Я никогда не был атеистом в смысле отрицания существования Творца".

"В первую клетку жизнь должна была быть вдохнута Творцом" – Письма Дарвина.

Когда известный естествоиспытатель Уоллес посетил Дарвина, то ему пришлось подождать приема, так как сын его сказал: "Теперь мой отец молится".

В тридцатых годах Дарвин был на Огненной Земле и он был подавлен картиной тамошних нравов, типичным проявлением которых были разврат, детоубийство, человеческие жертвоприношения.

Через несколько лет он вновь посетил эту страну.

И что же? Нравственность дикарей стала неузнаваемой. Оказалось, что это бьшо плодом работы христианской миссии, силою Евангелия устранившей упомянутые печальные факты.

С тех пор и пожизненно Дарвин был в числе членов и жертвователей этой миссии.

Незадолго до смерти он читал Послание апостола Павла к евреям и восхищался глубиной этой, по его выражению, "царственной книги".

Можно было бы привести ещё много подобных примеров из жизни учёных, но и этих достаточно, чтобы видеть, что только наше "полузнание" удаляет нас от Бога.

Если эти гении и таланты, двигавшие науку, были людьми веры, то почему не можем быть последними мы, являющиеся в научном отношении только их слабыми учениками?

Люди науки слагают смиренно венцы свои у подножья Божьего престола.

Как-то в московском университетском храме был такой случай с известным гинекологом проф. Синициным на Страстной неделе: положив земной поклон, старик так и застыл в этой позе... Оказалось, что он умер в эту минуту. Так склонялась до конца душа учёного перед Богом, отдавая Ему последний вздох...

Неудивительно также возникновение в pазных странах Христианского Студенческого Движения, члены которого стремятся объединить науку и христианскую религию в жизни.

Его распространению много способствовал знаменитый биолог Генри Друммoнд, который производил своими глубокими лекциями неизгладимое впечатление на студентов именно потому, что соединял в своём лице блестящую учёность и пламенную веру во Христа.

Студент-христианин явление вполне естественное, нормальное – как это ни кажется странным традиционно мыслящему студенчеству, которое считает религию уделом отсталых людей и боится, что религия не совместима с свободной мыслью.

Но мы видим на деле, что образованный человек не только может, но и неизбежно должен верить в Бога.

Великие учёные, которые служат для нас авторитетом в области науки, оказывается, могут быть для нас примером и в области peлигии.

И потому – Не ограждайся гранью тесной,
Огней духовных не туши –
Свободомыслие совместно
С религиозностью души.

Слава тем студентам, которые умеют победить засилье традиционных предрассудков и пренебречь ложным стыдом во имя истины, или как поется в русской студенческой песне –

Слава, кто истине служит,
Истине жертвует всем.

И наоборот, студент-атеист есть явление печальное и ненормальное.

Не хочется бросить упрека честному и добросовестному сомнению, даже неверию, потому что иногда оно есть лишь протест против суеверий и искажений Евангелия и скрытая жажда глубокой сознательной веры.

Во всяком случае это есть болезнь духа, а болезнь должна вызывать только сострадание.

Нельзя не пожалеть особенно о тех, кто эту болезнь стремится распространить в народе и вместо того, чтобы говорить только в "сердце своём": "нет Бога", открыто провозглашает своё субъективное заблуждение перед "малыми сими", разоряя таким образом душу народа.

Атеизм не только не гармонирует с разумом и наукой, но идёт вразрез с ними, приводя человеческую мысль в тупик. Мысля по закону причинности, атеизм не даёт ответа о Причине, создавшей мир (или отвечает наивно, как один из учёных атеистов в Москве: "Природа сама себя создала").

Он не может указать возвышенной цели жизни, ибо отрицает бессмертие. Он не может обосновать определённой объективной нравственности (конечно, если не прибегает к заимствованиям из христианской идеологии) – потому что: "Если Бога нет, всё позволено".

В конце концов, в результате постепенного разрушения всего абсолютного и объективного, он приходит к лозунгу: "Нет ни Бога, ни природы – такая надпись висит на одной из улиц Москвы как девиз одной атеистической группы.

В большом масштабе плоды атеизма сказываются уже в тёмных массах русского народа, приводя его к нравственному одичанию.

Но и просвещённому западу угрожает та же опасность духовного оскудения и вырождения, поскольку в нём цивилизация отделилась от культуры, техника от культа, наука от религии.

Это показывает в своей проницательной оценке Европы Освальд Шпенглер (в своём произведении "Закат Европы").

Отказавшись от веры в Бога, современный человек поклоняется человеку (ср. homo homini deus est – у Фейербаха), т. е. самому себе.

Отвергнув духовную сущность, поклоняется материи. Может ли эгоизм и материализм окрылять, вдохновлять на творчество и подвиг?

Естественно, что основанная на таких началах цивилизация должна вести к "закату" и вырождению.

Она оторвана от культуры, от тех абсолютных святынь, которые достойны быть предметом культа.

В наши дни особенно ясно исполняются слова Нового Завета: "Они заменили истину Божию ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца" – Рим.1,25.

Люди, которые не приняли истины, "будут верить лжи" – 2 Фес.2,10-11.

"Будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху, и от истины отвратят слух и обратятся к басням" 2 Тим.4,3.

Выше мы указали, что незнание есть причина неверия. Но есть ещё другая причина его – это нежелание принимать истину, ибо она не отвечает "прихотям" и не "льстит слуху".

Одни согласны преклониться перед истиной – и это есть черта настоящего ищущего студента. Другие хотят, чтобы истина преклонилась перед ними. Они искажают её по своему вкусу или, если это невозможно, отвергают её.

"Они более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы" – Ин.3,19.

И не в том беда, что "дела их были злы", потому что их злые дела могут быть устранены и побеждены обращением к Богу, а в том, что люди их возлюбили больше, чем истину.

Еще в XVII веке французский философ Мальбранш высказал мысль: "Если бы признание научных истин сопровождалось нравственными обязательствами, то и Пифагорова теорема сделалась бы предметом сомнений".

Потому-то иногда мы не хотим соглашаться с призывами Христа, что они требуют согласия отказаться от всякого любимого греха.

Не потому ли мы ухватились за дарвинизм в его грубом виде, чтобы оправдать своим "животным происхождением" наше низменное поведение?

Не от того ли нам "научно ясен" материализм, что он оправдывает нашу страсть к наживе и "культ вещей"?

И не в том ли обаяние человекобожия, обожания человека, что в нём человек находит санкцию для эгоизма, самодурства и самовлюблённости?

Вот как говорит Христос о волевой, нравственной причине неверия, обращаясь к книжникам (тоже людям науки своего времени) – "Исследуйте Писания, ибо вы думаете найти в них жизнь вечную; а они свидетельствуют обо Мне. Но вы не хотите прийти ко Мне, чтобы иметь жизнь" – Ин.5,39.

Что же делать тем, кто ищет истины ради её самой, кто ищет жизни?

Первая научная задача состоит в простом – "исследуйте".

Узнайте содержание Eвaнгелия, исследуйте его вдумчиво, серьезно, добросовестно, без предубеждения.

И вы увидите свет, который озарит все проблемы, все потребности, все тёмные углы души, её раны и болезни.

Через Евангелие человек видит себя, каков он есть и каким он должен быть.

Но самое радостное знание, которое дает Евангелие, это весть о Спасителе, благодаря Которому мы можем быть такими, какими должны и какими хотим быть в своих высших стремлениях.

И тут неизбежен второй шаг – "Придите"... "чтобы иметь жизнь".

Химическая формула воды может удовлетворить жажду ума, но она не в силах утолить жажду, для которой нужна самая вода.

Нам нужны не доказательства существования Бога, не идея о Боге, а сам Бог, Живой, Любящий.

И в конце концов доказать (онтологически) существование Бога может только сам Бог Своим бытием, Своим вхождением в душу.

Помню беседу с проф. И. Ф. Огневым, целью которой было проверить у него, как у специалиста-естествоведа, некоторые частные положения данной лекции (в частности о дарвинизме).

Когда речь зашла о религии, он особенно воодушевился:

"Для меня религия – это духовная жизнь, которую мы имеем через Христа... Об одном жалею, – сказал он взволнованно, – это о том, что был целый период, когда я этой жизни не знал".

При этих словах у него навернулись слёзы.

Как хотелось бы, чтобы мы все заразились этим священным волнением, этой жаждой подлинной, одухотворённой жизни!

Ведь речь идёт не об умственной проблеме согласования науки с религией, а о жизни и смерти...

Одно знание может сделать нас только книжниками, теоретиками, Гамлетами, которые только рассуждают, но не могут творить.

Одна вера, не знающая, во что верит, не имеющая своим предметом бездонный и светлый образ Бога, явленный во Христе – слепая вера.

Она может воодушевить Дон Кихота, но... на борьбу с ветряными мельницами.

Нам нужно живое знание и зрячая вера, и только их синтез, неразрывная связь откроет возможность творческой жизни.

 

 

 

 


Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
Код баннера
Сайт отца Олега (Моленко)

 
© 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова