Крест
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить
Вселенская Проповедь Вечного Евангелия. Сайт отца Олега Моленко - omolenko.com
  tolkovanie.com  
Rus
  omolenko.com  
Eng
  propovedi.com  
  Кредо Переписка Календарь Устав Аудио
  Имя Божие 3000 вопросов Богослужения Школа Видео
  Библиотека Проповеди Тайна ап.Иоанна Поэзия Фото
  Публицистика Дискуссии Эра Духа Святого История Фотокниги
  Апостасия РПЦ МП Свидетельства Иконы Стихи о.Олега Стримы
  Жития святых Книги о.Олега Исповедь Библия Избранное
  Молитвы Слово батюшки Новомученики Пожертвования Контакты
Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
YouTube канал отца Олега   Facebook страничка   YouTube канал проповедей отца Олега  


ВКонтакт Facebook Twitter Blogger Livejournal Mail.Ru Liveinternet

Преподобный Нил Сорский. Устав о скитской жизни


к оглавлению
к оглавлению
к оглавлению

к предыдущей страницек предыдущей странице
  Предание     Предисловие     1     2     3     4     5     6     7     8     9     ...  
к следующей страницек следующей странице


О нашей брани с вышеописанным, и [о том], что должно побеждать [все это] памятью Божией и хранением сердца, то есть молитвой и безмолвием ума, и о том, как это делать. Здесь же и о дарованиях.

2

Определяют отцы, чтобы борьба против вышеописанного велась с силой, равной [силе] противника, [когда боримый] по своей воле или побеждает, или терпит поражение в уме своем; проще сказать, должно сопротивляться лукавым помыслам, сколько есть у нас сил. Это - причина венцов или мучений. Венцы - победившим, а муки - согрешившим и не покаявшимся в этой жизни. Согрешение, подлежащее мукам, говорит Петр Дамаскин, - это когда доходит до дела; крепко же борющимся и не изнемогающим в сильной брани с врагом светлейшие сплетаются венцы.

Разумная и искусная брань, говорят отцы, состоит в том, чтобы отсекать начало пришедшего помысла, что называется прилогом, и непрестанно молиться, ибо, сказали они, сопротивляющийся первому, то есть прилогу помысла, разом отрезает все последующее. Потому разумно борющийся отметает [саму] мать зол, то есть [приступающий] к уму лукавый прилог. И подобает во время молитвы подвизаться удерживать ум глухим и немым, как сказал Нил Синайский, и иметь сердце, говорит Исихий Иерусалимский, безмолствующим от всякого помысла, хотя бы тот и вполне благим представлялся; потому что, говорит, за безстрастными помыслами страстные последуют, как опытом познано было, и вход первых причиной [для входа] вторых бывает. И поскольку сказано, что, благим помыслам последуя, лукавые входят в нас, то подобает понуждать себя молчать мыслью и в отношении помыслов, кажущихся правыми, и взирать постоянно в глубину сердечную и говорить: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» - все; иногда же половину: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя»; и, опять изменив, говори: «Сыне Божий, помилуй мя», - что и удобнее новоначальным, [как] сказал Григорий Синаит. «Подобает же, - говорит, - делать перемену не часто, но - изредка». Прибавляют же ныне отцы к молитве слово: сказав «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», тотчас говори «грешнаго». И это допустимо, наиболее же подходит нам грешным. И так говори прилежно, стоя ли, или сидя, или лежа, ум в сердце затворяя и дыхание удерживая сколь возможно, чтобы не часто дышать, как говорит Симеон Новый Богослов. И Григорий Синаит [сказал]: «Призывай Господа Иисуса терпеливо, с желанием и ожиданием, отвращаясь от всех помыслов». А что сказали эти святые удерживать дыхание, чтобы не часто дышать, то и опыт вскоре научит, как сильно способствует [это] сосредоточению ума.

Если же не можешь молиться в безмолвии сердца, без помыслов, но видишь их умножающимися в уме твоем, не малодушествуй об этом, но все же продолжай молиться. Блаженный Григорий Синаит, достоверно зная, что невозможно нам страстным победить лукавые помыслы, сказал, что никто из новоначальных не удержит ум и не отгонит помыслов, если [Сам] Бог не удержит его и помыслы не прогонит. Ибо удерживать ум и отгонять помыслы - [дело] сильных. Но и они не сами по себе отгоняют их, а с Богом подвизаются в брани против них, как облеченные благодатью и всем оружием Его. Ты же, если видишь, сказал он, нечистоту лукавых духов, то есть помыслы, воздвигаемые в уме твоем, не ужасайся, не дивись; если и благие размышления явятся тебе о вещах некоторых - не внимай им, но, удерживая дыхание насколько возможно и ум в сердце затворяя, вместо оружия призывай Господа Иисуса часто и прилежно, и отбегут они, невидимо палимые, как огнем, Божественным именем. Если же помыслы досаждают долгое время, тогда, встав, помолись против них и опять прежнего делания держись крепко. А как молиться против помыслов - это с Божией помощью скажем после. Однако если и после того, как ты помолишься против них, попрежнему не знают они стыда и умножаются настолько, что невозможно умом сердце блюсти, то устами произноси молитву непрестанно, долгое время, твердо и терпеливо. Если же разленение и изнеможение овладевают тобою, призывай на помощь Бога и понуждай себя, сколько по силе, молитвы не прекращая, - и вскоре все это непременно отойдет, Божией помощью отгоняемое. Когда же утишится ум от помыслов, снова сердцу внимай и [твори] молитву душевно или умно. Ибо много деланий добродетели, но все они часты в сравнении с трезвением, сердечная же молитва - источник всякого блага, напояющий душу, как [вода] сады, сказал Григорий Синаит. И вот блаженный этот, всех духоносных отцов объяв писания и прочим, [современным ему, подвижникам] последуя, повелевает особенное попечение иметь о молитве, от всех помыслов уклоняясь в ней, если возможно, - не только от злых, но и от мнимо благих. Ведь безмолвие, сказал он, есть отложение на время [всех] помышлений, чтобы, внимая им, как добрым, большего ты не погубил; и искать в сердце [нужно] Господа, как сказал Симеон Новый Богослов, то есть умом блюсти сердце в молитве и внутрь него всегда обращаться.

Делание же это - блюдение ума в сердце без всяких помыслов - ненавыкшим весьма трудно, не только новоначальным, но и долго трудившимся делателям, которые не приняли еще внутрь сердца и не удержали сладости молитвы от действия благодати; и по опыту известно, что еще немощным это делание весьма тяжким и неудобоисполнимым представляется. Когда же кто обретет благодать, тогда безтрудно и с любовью молится, утешаемый благодатью. Ибо когда придет действие молитвы, тогда, воистину, удерживает оно ум при себе, и веселит, и избавляет от пленения, сказал Григорий Синаит. Потому в молитве подобает быть терпеливым, от всех помыслов отвращаясь доколе возможно, и не вставать петь[8] до времени; в терпении, говорит он, да будет сидение[9] твое, по сказанному: В молитве претерпевая (Кол. 4, 2), - из-за болезненного изнеможения и мысленного вопияния ума не скоро вставай. И пророческое слово приводит: Как болеющая, когда приближаются роды, испытывает боль (Ис. 26,17), и святого Ефрема, говорящего: «Выполняй труд с болезненностью[10], чтобы избегнуть болезненности легкомысленных (неразумных) трудов». И повелевает [Григорий Синаит], приклонив плечи и испытывая головную боль, терпеть долго [и] с усердием, призывая на помощь Господа Иисуса, долу поникнув и ум в сердце собирая, если только, сказал, оно отверзлось. И Самого Господа Иисуса приводит он слово, сказавшего, что Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12); говорит же, что усилием Господь назвал усердие ради Него и болезнование. Когда же, сказал он, утомившись, изнеможет взывающий ум и тело и сердце заболят от усиленного и частого призывания Господа Иисуса, тогда [можно] позволить уму пение, подавая [тем] ему как бы малое послабление и отдых. Этот порядок, говорит он, - наилучший и есть учение премудрых. И наедине ли [находишься] или с учеником, так делать повелевает. Если верного, сказал он, ученика имеешь, пусть тот читает псалмы, ты же сердцу внимай. Мечтаний же зрительных и образов видений отнюдь не принимай никаких, да не будешь прельщен. Ведь парение мыслей бывает и [тогда], когда ум стоит в сердце и совершает молитву, ибо оно никому не подвластно, разве только совершенным в Духе Святом, достигшим непарительности о Христе Иисусе. Говорит же этот преподобный, как сам из опыта уразумевший, и то, что все старание надо прилагать к молитве, а псалмов и тропарей покаянных [читать] безпесненно немного, из-за тесноты уныния, по слову Лествичника: «Не воспоют таковые». Ибо довольно им в веселие бывающей о благочестии сердечной болезни, как сказал святой Марк, и теплоты духовной, к радости и утешению им подаваемой. Повелевает же [св. Григорий Синаит] всегда прилагать ко всякому пению [и] «Трисвятое» с «Аллилуия», по чину древних отцов: Варсонофия, и Диадоха, и прочих.

А что где-то сказал он, устав деланий полагая, что надо час молиться, час читать, час петь и так день проводить, то это хорошо сказал, если соответствует времени, мере и силе каждого из подвизающихся. И на волю [всякого] он оставил: или следовать этому, или неотступно главнейшее соблюдать, то есть быть всегда в деле Божием. Когда же, благодатью Божией, усладится молитва и начнет действовать в сердце, - повелевает особенно прилежать ей. «Если, - сказал он, - видишь, что молитва действует в твоем сердце и не прекращает совершаться, никогда не оставляй ее и не вставай петь, если по смотрению [Божию сама] не оставит тебя. Потому что, оставив Бога внутри, станешь призывать Его извне, от высокого к нижнему приклоняясь, чем и молитву рассеешь, и ум смутишь, [нарушив] тишину его. Ибо безмолвие - по смыслу наименования его - в мире и тишине пребывание означает, ведь [и] Бог есть мир, смятения и вопля превысший. [Лишь] не знающим молитвы, которая является, по слову Лествичника, источником добродетелей, напояющим их, словно душевные сады, подобает петь много, и без меры, и постоянно в многоразличных [деланиях] пребывать, ибо иное есть делание безмолвия и иное - общего жития, всякая мера хороша, по [словам] премудрых. [Безмолвникам же] должно петь в меру, как сказали отцы, более - упражняться в молитве, а разленившись, - петь или читать подвижнические жития отцов. Ведь не требуются кораблю весла, когда ветер натягивает паруса и переносит [его] через море страстей; но когда [корабль] стоит, необходимо на веслах или в лодке переправляться». Указывающим же по любви к прениям на святых или на некоторых здешних отцов, что они совершали всенощное стояние и непрестанное пение, повелевает [Григорий Синаит] отвечать от Писания так: «Не во всех все совершенно по недостатку усердия или изнеможению сил, но малое[11] в великих не всегда мало, великое[12] же в малых не всегда совершенно. Ибо не всегда все подвижники, ныне или в древности, одним и тем же путем шествовали или до конца удержались [на нем]». О находящихся же в преуспеянии и достигших просвещения сказал: «Этим не требуется пение псалмов, но - молчание, непрестанная молитва и созерцание. Ведь они соединены с Богом и нет им нужды отторгать ум свой от Него и ввергать в смущение. Ибо прелюбодействует ум таковых, если отступает от памяти Божией и за худшие дела усердно берется».

Святой же Исаак, о таковых [нечто] высочайшее сообщая, пишет следующее: когда бывает им неизреченная та радость, то молитву от уст отсекает, ибо умолкают тогда, сказал, уста, и язык, и сердце - хранитель помыслов, и ум - кормчий чувств, и мысль - птица скоролетящая и безстыдная; и более не имеет мысль ни молитвы, ни движения, ни власти над собою, но направляется силою иною, а не [сама] направляет, и в плену содержится в тот час, и бывает в непостижимых вещах, а где - не знает. И называет это [преподобный священным] ужасом и созерцанием в молитве, а не молитвой. И не молитвою молится ум, но превыше молитвы бывает; и ради обретения лучшего молитва оставляется, и в исступлении бывает [человек], и не имеет никакого желания, и, по слову апостола, в теле ли или вне тела - не знает (2 Кор. 12, 2). Молитву же наименовал он семенем, а это - собиранием снопов, когда неизреченному зрелищу удивляется жнец: как из маленьких и голых зерен, которые он сеял, такие зрелые колосья пред ним внезапно произросли. Молитвою же называют [это] отцы, поскольку от молитвы происходит и во время молитвы дается святым это неизреченное дарование, и как хотят, так и нарицают явление то, чтобы утвердить душевные помышления[13]; имен же его точно никто не знает. Ведь когда душа подвигнется духовным действием к тому Божественному, через непостижимое соединение соделается подобной Божеству и просветится лучом высокого света в своих движениях и когда ум сподобится почувствовать будущее блаженство, то забывает он и себя, и все здешнее, и более не имеет движения ни к чему. И в ином месте говорит [св. Исаак Сирин], что во время молитвы восхищается ум помимо желания в помышления ангельские, в то, о чем чувствам не дано сказать, и возжигается внезапно в тебе радость, [заставляющая] умолкнуть язык от невозможности уподобить чему-либо его услаждения. Кипит же и из сердца непрестанно сладость некая и влечет неощутимо все существо человека от всего на время и время; и нападают на все тело услаждение некое и радость, каких язык плотский не может [и] выразить, пока все земное не вменит [человек] в пепел и сор в памятовании[14] том. И когда, сказал он, найдет на человека та сладость, кипящая во всем теле его, то кажется в тот час ему, будто не иное что Небесное Царствие, как только это. И еще в ином месте говорит [св. Исаак]: «Обретший радость о Боге не только на страдания внимания не обратит, но и на свою жизнь не оглянется. Ибо любовь Божия сладостнее жизни и познание Бога, от которого рождается любовь, сладостнее меда и сота». Но это неизреченно и невыразимо; как говорит Симеон Новый Богослов: «Какой язык изречет? Какой ум скажет? Какое слово выразит? Ибо страшно, воистину страшно и превыше слова. Посреди келии на ложе сидя, вижу свет, которого мир не имеет; внутрь себя вижу Творца мира, и беседую с Ним, и люблю Его, и вкушаю, питаясь сладко единым [бого]видением, и, соединившись с Ним, небеса превосхожу; и это знаю достоверно и истинно. Где же тогда тело, не знаю». И о Господе говоря, сказал: «Любит же меня Он, и в Себя Самого принимает меня, и в объятиях сокрывает, - на небесах будучи, Он и в сердце моем, здесь и там виден мне». И тотчас Господу, пред лицом Его, говорит: «Это, Владыка, показывает, что я равен ангелам, и делает меня лучшим их, ибо для них Ты по существу невидим, по природе же неприступен - мне же видим совершенно и с природой Твоей смешивается существо мое». Описывая это, [апостол] поведывает, что око не видело, и ухо не слышало, и на сердце плотское [это] не взошло (1 Кор. 2,9). И, в том побывав, не только не хочет [человек] из келии выйти, но и во рву, в земле выкопанном, хочет сокрыться, «чтобы там, - говорит [Симеон Новый Богослов], - наедине, вне всего мира, созерцать мне безсмертного Владыку моего и Создателя». Согласно с этим и святой Исаак сказал: «Когда отымется у человека от мысленных очей покрывало страстей и увидит он ту славу, тотчас возносится ум в [священном] ужасе. И если бы Бог не положил предела в этой жизни таким вещам, сколько подобает оставаться в них, то, если бы и в течение всей жизни человеческой допущено было, не исшел бы [никто] оттуда, из созерцания дивного тех [вещей]». Но делает Бог по милости Своей так, что умаляется у святых благодать на время, чтобы и о братии заботились и пеклись они, служа им словом, то есть поучением о благочестии; как говорит святой Макарий о вступивших в меру совершенства: «Все должно быть принесено в жертву любви и сладости чудных тех видений. Но если бы всегда, - сказал он, - равную этой [человек] имел благодать, то невозможно было бы ему ни труд и тяжесть словесного учения поднять, ни слышать что-либо или говорить о чем-нибудь из здешнего, или о том хотя бы в малейшей степени позаботиться». И предложил он о совершенных в благодати притчу, [говоря], что словно на двенадцать ступеней восходят они. «Однако ослабевает, - сказал, - благодать, и, сойдя на одну ступень, на одиннадцатой, так сказать, стоят... И потому мера совершенства не удерживается в них, чтобы имели время они и о братии заботиться, и заниматься служением слова». Но что о тех скажем, которые еще в этом смертном теле вкусили безсмертной пищи и еще в этом маловременном мире отчасти сподобились той радости, каковая в Небесном Отечестве уготовляется? Таковые ни к красотам, ни к сладостям этого мира не прилепятся, ни скорбей, ни лютых зол не убоятся и с апостолом дерзают говорить: Ничто не отлучит нас от любви Божией и пр. (Рим. 8, 39). Но это, по слову святого Исаака, [достояние] созерцателей и служителей этой вещи; или наставленных таковыми отцами, и от уст их истинно наученных, и в таковых и подобных исканиях прошедших житие свое.

Мы же, непотребные и во многих грехах повинные, исполнены страстей, потому недостойны бы мы и слышать таковые слова. Но, уповая на благодать Божию, дерзнул я привести отчасти эти духоносные слова Святых Писаний, да познаем хоть мало, каким окаянством объяты мы и какому безумию предаем себя, стремясь к приобщению к этому миру и к преуспеянию в нем, приобретая тленные вещи, ради них в заботы и раздоры вдаваясь и производя опустошение наших душ. И думаем о себе, что творим добро, и считаем, что заслуживаем похвалу. «Но горе нам, что не познаем наших душ и не разумеем, в какое жительство призваны были», как говорит святой Исаак, «жизнь этого мира, или скорби его, или покой его почитаем за нечто». И от лености, и любви к миру, и небрежения нашего говорим, что подобало это древним святым, нам же не требуется, невозможно то. Но не так это, не так! Невозможно для тех, кто по собственной воле предается страстям, не хочет истинно покаяться и поревновать о деле Божием и любит этого мира неполезные попечения. А тех, кто горячо кается, - всех милует Господь, и благодетельствует, и прославляет - тех, кто с любовью многою и страхом ищет Господа, и на Того Единого взирает, и творит заповеди Его. Так все Божественное Писание повествует. Ведь многие древние отцы делателями и учителями этого были, и один другого назидали и укрепляли, теперь же, по оскудении таковых, если кто возревнует о деле Божием, то наиболее [сама] благодать вразумляет и помогает ему отныне и до века. А не имеющих желания подвизаться, и других в нерадение и безнадежие приводящих, и говорящих, что ныне дара древних дарований от Бога не бывает, называет апостол прельщаемыми и прельщающими других (2 Тим. 3, 13). Некоторые же и слышать не хотят, есть ли благодать в нынешнее время. Эти многим нечувствием, неразумием и маловерием омрачены, сказал Григорий Синаит. Мы же, познав все это из Святых Писаний, если хотим к делу Божиему истинное прилежание иметь, да удаляемся прежде, сколь возможно, от суеты этого мира и постараемся страсти умалять, то есть сердце блюсти от лукавых помыслов, тем самым исполняя заповеди; и с хранением сердца да имеем всегда молитву. «Это - первая ступень иноческого возраста, и поиному страсти умалить невозможно», - говорит Симеон Новый Богослов.

Деланию этому подобает особенно прилежать ночью, сказали отцы. Ибо, сказал блаженный Филофей Синаит, ночью наиболее очищается ум. И святой Исаак говорит: «Всякая молитва, которую приносишь ночью, да будет в очах твоих достойнейшей всех дневных деланий. Ибо сладость, подаваемая днем постникам, от света делания ночного истекает». И прочие святые согласны в этом. Потому сказал Лествичник: «Ночью больше [времени] давай молитве, меньше же пению». И в другом месте говорит: «Утрудившись, делатель встанет [и] помолится». Так и нам подобает поступать: [лишь] когда утрудится ум в молитве, допускать ему немного пения, какое кто имеет правило: или псалмов, или тропарей каких-нибудь, или чего-то иного. «Ибо многословие часто ум в молитве рассеивает, малословие же часто собирает», - говорит тот же Иоанн Лествичник. При рассеянности же помыслов лучше прилежать чтению, как сказал святой Исаак. Как [и] ангел Антонию Великому заповедал: в то время, когда ум твой рассеян, более молитвы прилежи чтению или рукоделию. Ибо новоначальным при нашествии помыслов рукоделие с молитвой или служение какое-либо весьма полезны, сказали отцы; особенно же пригодны во время скорби и помыслов уныния.

Блаженный Исихий Иерусалимский различает четыре способа в этом мысленном делании: или за прилогами наблюдать, или сердце иметь глубоко молчащим от всякого помысла и молиться, или Господа Иисуса Христа на помощь призывать, или память смертную иметь. «Все они, - сказал он, - лукавым помышлениям противодействуют», и к какому бы из них кто не обратился - все это трезвением, то есть мысленным деланием, называется. Рассмотрев же их все, каждый из нас подобающим ему образом да подвизается.

 


[8] Под пением понимается крайне неспешное, протяжное чтение псалмов, тропарей, кондаков и других молитв.
[9] По причине трудности молитвенного подвига святые отцы заповедуют совершать молитву Иисусову по большей части сидя, употребляя для этого низенькую скамеечку. Они советуют поступать так «по образу слепого нищего, упоминаемого в Евангелии, который, сидя при пути, вопиял ко Господу: Иисусе, Сыне Давидов, помилуй меня (Мк. 10, 47), - был услышан и помилован. Эта скамеечка изображает собою также и гноище, на котором был повержен Иов вне града, когда дьявол поразил его с ног до головы лютою болезнию (Иов 2,8)» (Свт. Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. М., 1993. Т.2. С. 294).
[10] Под болезненностью «преимущественно разумеется сокрушение духа, плач духа, болезнование и страдание его от ощущения своей греховности... В немощных по телу сокрушение духа и плач его вполне заменяют телесный труд; но от людей сильного телосложения непременно требуется и утеснение тела» (Свт. Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т.2. С.282).
[11] Т.е. пение.
[12] Т.е. молитва.
[13] Т.е. чтобы иметь ясность, определенность в понимании, наименовании этих вещей.
[14] Имеется в виду память Божия, т.е. молитва Иисусова, умное делание.

 


к оглавлению
к оглавлению
к оглавлению

к предыдущей страницек предыдущей странице
  Предание     Предисловие     1     2     3     4     5     6     7     8     9     ...  
к следующей страницек следующей странице



Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
Код баннера
Сайт отца Олега (Моленко)

 
© 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова